Нью– Йорк, я мечтаю вернуться к тебе. Понимаю, что мы толком не познакомились и не увидели всех твоих красот. Но искренне верю, что много прекрасных встреч ждет нас с тобой впереди.

На работу мы успели. Это было смешное зрелище: толпа из семи человек вбегает в ворота парка. И… спокойно расходится по своим раздевалкам. Не завидую менеджерам – сегодня у них семь сонных и ленивых сотрудников, которых им придется периодически будить. Надеюсь, никто не надумает утонуть, хотя мне кажется, здесь это невозможно. Наша работа во многом декоративная, она нужна, только чтобы соблюсти сверхбезопасность. Это очень по– американски.

Может, нам просто везло, что за два месяца ни разу не произошло ничего серьезного, и никто не пострадал. Надеюсь, так будет и дальше. Мне же сегодня надо не заснуть, не упасть в бассейн и не стать первой жертвой, которая утонет этим летом в нашем аквапарке.

Для этого достаточно вспомнить о насущных проблемах, и мозг не даст мне уснуть. Уезжая в Нью– Йорк, я максимально отключилась от всего. Сегодня, а скорее завтра, я позвоню Антону. Пора уже состояться «тому самому разговору».

Антон – идеальный парень, не беспокоил меня, и поэтому мне не приходилось вздрагивать от его сообщений. Беннет тоже не писал и не звонил. Только один раз, сразу после нашего приезда. Узнал, как мы добрались и нашли ли свой хостел – он нам его и посоветовал. Сегодня вечером увижу его, но вряд ли найду в себе силы выйти к нему на перерыве.

Наблюдаю за нашей нью– йоркской компанией. Кто– то лежит на бортике бассейна, пока менеджер не смотрит, кто– то спит сидя. Все уставшие, но усталость забудется. А неповторимое приключение останется с нами навсегда.

И вот наконец шесть часов вечера. Можно направляться к своей кроватке. Не хочу ничего, даже нет сил покрутиться перед зеркалом в обновках, которые я привезла. Впервые за все мое время в Штатах я лягу спать до захода солнца.

Чувствую себя, как после двух «Мохито»: картинка затуманена, реакции замедленны. Иду по набережной с черепашьей скоростью. Можно сказать, плыву, мечтая побыстрее оказаться на пороге своей комнаты.

Голова гудит, проснулась без будильника – уже утро, что ли? Интересно, сколько сейчас времени?.. Всего половина десятого. Я впервые дома вечером.

Тихо, все еще на работе. Обычно после девяти мы уже сидим в одной из кафешек на набережной. Любуемся закатом, наблюдаем, как туристы идут с пляжа на прогулку. Это наше излюбленное занятие, но сегодня я никуда не хочу идти. Так и просижу на террасе, закутавшись в плед, буду ждать Беннета с работы. Устрою себе вечер восстановления сил и полного спокойствия. Мелодия Скайпа. Где– то звонит мой телефон. Не хочу брать, все звонки потом.

Звонит еще раз. Ладно, схожу, вдруг это мама и что– то срочное. Пропущенный от Антона – это совсем не то, чего бы мне сейчас хотелось. Еще один звонок. Он настойчивый сегодня. Лучше напишу ему, говорить совсем не хочется.

Переписка в скайпе:

– Привет. Плохая связь, давай завтра тебя наберу.

– Найди место, где хорошая связь, нужно поговорить сегодня.

Ого, вот это ответ, ни привета тебе, ни доброжелательности. Что делать? Так не хочется сейчас ничего обсуждать.

– Что– то срочное? Пиши.

– Да, срочное. У тебя за последний месяц не нашлось времени со мной поговорить, и сплошная плохая связь.

Бли– и– н, он злится, такие сообщения совсем на него не похожи. Придется поговорить.

– Вижу, тебе срочно. Через пять минут подключусь к интернету и наберу.

Видимо, ситуация не терпит. Вернее, Антону надоело чувствовать мою отдаленность. И как мне за пять минут собраться и настроиться на этот разговор? Не буду говорить ему про Беннета. Просто скажу, что все изменилось.

Нужно сделать себе кофе. Я толком не проснулась, голова не проходит, но этот разговор должен состояться, что тянуть?

– Привет, как ты? У тебя что– то случилось?

– Привет, да случилось, мне надоели твои отговорки. Надоело чувство, что ты пытаешься от меня отделаться.

– Я сама хотела тебе звонить, но завтра. Сегодня я только вернулась из Нью– Йорка. Мы очень рано выехали, не спала всю ночь. Да еще отработала целый день под жарким солнцем. Домой пришла и завалилась спать всего пару часов назад. Поэтому мне бы не хотелось говорить сейчас. Но раз ты настаиваешь, я готова.

– Ты перестала писать «люблю». Все чаще пишешь, что хочешь остаться в Америке. А меня приезжать не зовешь. Мне кажется, что я больше тебе не нужен.

– Антон, я и вправду подумываю остаться. За эти месяцы во мне многое изменилось. Перед отъездом мы совсем недолго были вместе, пару недель. И я тебе говорила, что в Америке попробую разобраться, что это все значит для меня.

– А как же договоренность, что мы больше никогда не расстанемся?

– Пойми, я ничего тебе не обещала тогда. Сейчас у меня совсем другая жизнь. Я стала другой, мне кажется, нам лучше остаться друзьями.

– Что? Какими друзьями? Ты ведь еще две недели назад писала, что любишь меня. А теперь предлагаешь мне дружить? Это какой– то бред. Почему ты так странно поступаешь? Я тебя не понимаю.

– Извини, дружба – это все, что я сейчас могу тебе предложить. Наши отношения всегда были странными. Сейчас я понимаю, что лучше бы мы никогда не сходились после того первого разрыва в одиннадцатом классе.

Он замолчал, я пыталась не торопить его, ждала, считая его вдохи и выдохи.

– Я бы сейчас обнял тебя и поцеловал.

– Мне нечего тебе ответить, я надеюсь, ты меня услышал.

– Я так хотел провести с тобой всю жизнь.

И он положил трубку.

Чувствую себя странно. С одной стороны, я рассказала ему не все, чем только его запутала. С другой – я уберегла Антона от боли, которую причинили бы мои объяснения. Оставила измену себе и своей совести – посчитала нечестным взваливать это на бывшего. Вместе мы уже не будем, значит, он больше не пострадает.

Впервые мы расстались по моей инициативе. Как же мне было больно каждый раз, когда это делал он. И как сейчас спокойно. Я поняла, что точно проживу и без него.

Сложно сейчас представить, что Антон больше не будет первым, кому я напишу, когда у меня что– то случится. У нас еще есть вещи, которые связывают, но и это пройдет. Воспоминания и привычки начнут забываться. Потом они вообще ослабеют, и человек перестанет быть близким. Я точно это знаю, у меня ведь с Антоном так уже было. В периоды наших расставаний он ведь становился чужим. Конечно, через месяцы моей тоски и боли, но все же становился.

Сейчас я не чувствую связи ни с кем. Того чувства, к которому привыкла, родства душ и эмоциональной вовлеченности. Есть Беннет, с ним необычно легко. Есть чувства, но это скорее физическое притяжение.